Силикат
Школьник сын к отцу пришёл,
И спросила кроха:
«Как вы жили? Хорошо?
Или было плохо?»
  В начале, теперь уж прошлого, ХХ века на территории будущего городка Петушки располагались несколько разрозненных небольших поселений. Вдоль тракта Москва-Владимир, в ста с четвертью километрах от Москвы, по обоим сторонам дороги, раскинулась деревня Петушки, в ~135 домах которых жило более 1200 человек. Несколько южнее, рядом с рекой Клязьма, расположилась деревня Борщевня, где в ~60 домах жило более 400 человек. А между этими двумя деревнями стояла деревня Филино с таким же, примерно, как в Борщевне, количеством домов и жителей. Был еще небольшой рабочий посёлок рядом с железнодорожной станцией и депо.
Большая часть деревни Борщевня представляла из себя одностороннюю улицу фасадами на юг, в метрах ста от Клязьмы. Иных улиц рядом тогда ещё не было. Напротив фасадных окон домов деревни, через дорогу, росли высокие белоствольные берёзы. В роще можно было собирать грибы. Птичий гам в кронах деревьев не умолкал в тёплый период года даже ночью.

Высокий, до пятнадцати-двадцати метров, песчаный берег простилался до самой реки, резко обрываясь песчаным жёлтым склоном у самой воды. По ширине высокий берег был, наверно, от деревни Леоново и до теперешних карьеров, а возможно и ещё шире.
  Название старинной деревни – Борщевня - произошло, надо полагать, от названия вкусного супа из капусты и свёклы, заправленного мясом и сметаной. Трава же со схожим названием – борщевик-  получила распространение в средней полосе России намного позднее, когда агрономы озаботились обильным высокорослым кормом для животины, но что-то пошло не так.
Жили люди в деревне по старинке уж много веков, но тут приехал чужеземец Ф.А. Генушкевич.
Что потом случилось, люди рассказывают по-разному…
Часть 1. Официальная
http://lubovbezusl.ru/publ/istorija/pok … 8-1-0-6836
Часть 2. Народная, печальная
  Со времени своего появления завод силикатного кирпича, в простонародье «силикат», первым делом «съел» весь песок рядом со своей территорией. Экономика победила экологию. Теперь это огромная яма, более гектара площадью, северней лесничества, частично уже засыпанная мусором, битым кирпичом и песком, но полностью так и не восстановленная территория. В 70-ые годы некоторые жители пытались на дне ямы сажать картошку, но так как почва обеднённая, то вскоре от этого промысла оказались. Автомобильная дорога вынуждена огибать яму по периметру на половину окружности. Многочисленные резкие изгибы дороги и плохая видимость провоцируют аварийные ситуации, и как результат, уже не один человек погиб на этом участке дороги, как водители, так и пешеходы.
   Аналогичная яма была и в направлении от завода к водокачке, по другую сторону дороги, что идёт мимо завода в Борщевню. Но эту яму всё-таки со временем засыпали шлаком, выбрасываемым из топок многочисленных в прежнее время паровозов. Горячий шлак спекся в огромные скалы - шершавые глыбы до пяти метров в диаметре, по которым в последствии, любили лазить рискованные дети из ближайшей округи.
   

Кстати, на просторах РЖД и сейчас можно встретить запасные пути, заставленные вереницами старых паровозов, говорят, в почти исправном состоянии. Полагаю, их сохранили как стратегический резерв на случай критических ситуаций, когда электричества и солярки нет, а перевозить грузы или давать тепло  надо, а из топлива только дрова и уголь.
  Все, наверно, помнят сказку про чудовище, которое обязаны кормить местные жители, отдавая регулярно ему новую красавицу. Так вот таким чудовищем для нашего города стал ненасытный завод силикатного кирпича, а красавицей – окружающая природа и чистый речной песок- многовековые донные отложения реки Клязьма.
  Аппетит, говорят, приходит во время еды. Песок на завод сперва возили малыми порциями повозками на лошадях, грузили лопатами. После отечественной войны, стали возить песок на самосвалах, а грузить экскаваторами. Жор нарастал.
  Со временем завод принялся изводить ближний берег Клязьмы, прокопав широкую и длинную траншею, разделяющую улицу Красная и высокий берег реки Клязьмы. Нижняя часть этой траншеи была всего на три метра выше уровня воды в реке и в пятидесяти метрах от берега. Длина траншеи – до улицы Куйбышева и далее к лесопосадкам, ёлочкам, городской свалке.

  По дну траншеи накатали грунтовую дорогу, превращающееся в период дождей в непроходимое болото. Но при этом еще оставался песчаный высокий холм между траншеей и Клязьмой, на котором люди любили загорать после купания.
  В конце 60-х силикат извёл и этот холм, тянувшийся от водокачки до старицы Бортняшки. На этом холме росли белоснежные берёзы, остатки прежней большой рощи. А теперь мы видим лишь небольшое возвышение берега, вровень с прежней дорогой, поросший травой и кустарником. Хорошего песчаного пляжа и тенистых берёз в этом месте не стало.

В это же время завод пооткусал высокий склон вплотную к огородам жителей чётных домов всей улицы Красной, части улицы Куйбышевской, а также в районе напротив лесничества.
Со временем и это оказалось мало ненасытному заводу и начались раскопки от стадиона до реки Берёзка. Остатки прежнего высокого холма, заросшего соснами, можно теперь наблюдать только недалеко от моста через речку Берёзка справа, двигаясь от завода к железнодорожному переезду.  Съев и этот прекрасный песок, завод в 70-ые годы перекинул экскаватор в сторону деревни Леоново и там оставил после себя только деградированный ландшафт. Если бы не дорога, что ведёт от Петушков до Леоново, то силикат бы раскопал и вывез весь песок вплоть до Богоявленского храма. Теперь эта дорога проходит рядом с высоким и опасным для автомобилистов обрывом.
  Такая же печальная участь постигла и территорию южнее бывшей птицефабрики и далее на восток. Часть раскопок и глубоких ям заполнились водой и превратились в пруды. Вместо живой природы теперь можно увидеть только бесконечные карьеры, карьер №1, 2, 3, 4, 5 и т.д.

https://yandex.ru/maps/10669/petushki/?ll=39.466513,55.922579&z=13.5

   

  Как результат, всего лишь за столетие существования завода напрочь и безвозвратно изменился ландшафт местности, возвышенности срезаны, в некоторых местах образовались пруды. И это, к сожалению, беда всех предприятий, использующих полезные ископаемые, будь то песок или каменный уголь или руда. Печально.
Однако, это ещё не все беды, что преподнёс завод окружающей среде. Долгое время разгрузку поступивших на завод по железной дороге вагонов с известью проводили открытым способом, в результате чего клубы известковой пыли поднимались высоко вверх и окутывали весь завод и прилегающую территорию: детский сад, стадион, лесничество, берег Крязьмы, Борщевню. Куда дул ветер, в ту сторону больше и летело смертоносной пыли. От этой извести растения на огородах, трава и листья деревьев казались белёсыми и безжизненными. Негашёная известь разъедала краску железных крыш и дощатой обивки домов. Больше всего страдали сами грузчики и работники завода, но и остальным жителям каждый раз доставалась порция извести в лёгкие и глаза. Редкий грузчик доживал до пенсии. Так длилось аж до середины 70-х годов, пока не построили крытый загон для разгрузки вагонов.
  Так же известью пропитан и воздух, который со свистом под давлением сбрасывают в атмосферу из барокамер сушки силикатных кирпичей. Людей с чувствительным обонянием такие запахи сильно раздражают, развивается астма и сопутствующие болезни.
Досталось и протекающему по территории завода ручью и реке Клязьме, в которую он впадает. Вода в ручье мёртвая и русло покрыто известковой слизью. В ручье не растут традиционные водные растения, в него не заплывают мальки из реки, хотя в пруду, откуда начинает течь ручей, до территории завода, рыба водится и там можно видеть даже рыбаков.
     Примечательно, но водозабор водокачки расположен всего в нескольких метрах в низ по течению от места впадения этого ручья в реку, т.е. была возможность, когда водокачка работала, что вода из ручья попадала внутрь водопровода.
    Мёртвая вода из ручья и пруда, что на территории завода, просочилась в грунтовые воды. Вода из колодца, выкопанного в ареоле ручья, не пригодна для питья и годится разве что для полива. В том числе и по этой причине общественный колодец в конце улицы Красной пришлось даже закопать, спустя некоторое время после его постройки.
  Работа на заводе долгое время была тяжёлой, было много ручного труда, как говориться «на пупке». Роторный пресс из смеси песка, извести и воды выдавливал сырые кирпичи, а их надо по очереди снять со стола пресса и уложить на вагонетку. Затем вагонетки с сырым кирпичом закатывали в автоклаву – большую толстостенную горизонтальную трубу диаметром до трёх метров и длиной до 30 метров. Внутри трубы уложены рельсы под вагонетки. Автоклаву с двух сторон закрывали массивными полусферическими крышками. По заводской технологии в автоклавы под давлением подавали перегретый водяной пар, в котором и спекались силикатные кирпичи. Затем лебёдкой вагонетки  выкатывали на открытый воздух, чтобы кирпичи остыли. Далее грузчики краном грузили целую клеть на кузов автомобиля или вручную кирпичи укладывали поштучно на деревянные поддоны. При этом на всех этапах изготовления кирпичей в воздухе висели едкие пары извести, разъедавшие кожу, глаза и лёгкие работников.
Местные жители чурались таких условий труда и руководство завода стало привлекать к этим каторжным работам осуждённых правонарушителей. В конце 60-х годов рядом с заводом по улице Клязьменской, сразу за конторой, на месте теперешних домов 1А и 2А и далее в глубь по Заводскому проезду был пустырь. До войны здесь располагался колхозный скотный двор.

На пустыре стояли деревянные ворота, и местные дети играли там в минифутбол. Это была единственная просторная ровная площадка в Борщевне, где можно было играть в футбол, не опасаясь, что мяч отскочит кому-то за забор или в окно. Спортивная площадка была в шаговой доступности, детям не надо было идти долго и далеко до стадиона, тем более, что на стадионе не было оборудована площадка для детского футбола пришлых команд. Да и путь до стадиона таил в себе опасность, т.к.  проходил вдоль оживлённой автомобильной дороги.
   Но руководство завода думало только о своих проблемах и дали команду установить с десяток вагончиков типа железнодорожных от электричек, но без колёс. В вагончиках были оборудованы жилые комнаты с двухъярусными кроватями и даже был один вагончик как клуб для досуга. Водяное отопление подвели от завода. В этих вагончиках поселили правонарушителей- «зэков», поселенцев за 101 километр от Москвы. Место работы им определили на заводе. Таким образом завод пытался закрыть брешь в кадрах на вредных участках, но создавал напряг для местных жителей. Кому понравиться жить со своей семьёй с малыми детьми рядом с осуждёнными за хулиганство, воровство и т.п.?! И кто гарантирует, что не будет рецидива?!  Да и работать рядом с такими людьми не комфортно, тем более, что осуждённые по неволе стали отдельной диаспорой физически крепких мужчин, сплочённой общей их бедой, местом жительства и работы.
  Очень странная ситуация, когда нарушителей в качестве наказания выселяли за 101 километр. Считали, что для москвичей жить на таком удалении от Москвы уже есть большое наказание. А как же местные жители? Они-то всегда тут жили. Получается, по их логике, что местные жители тоже наказанные, но невинно, только по факту рождения на территории вне столицы. И в таком положении вся страна, за пределами Москвы. Эта дискриминация по факту места рождения/регистрации и сегодня прослеживается, когда в Москве назначают доплаты к пенсиям до удовлетворительного прожиточного уровня, а за пределами Москвы ветераны должны довольствоваться минимальной пенсией, в расчёт которой почему-то «забыли» включить даже оплату ЖКХ, цифровой связи и пр.
  Вагончики простояли почти три пятилетки, потом этот «табор» удалили из Борщевни, а на убитой спортивной площадке разрешили частное строительство.
Был и другой способ привлечь работников на завод, хотя бы временно. Если какому-то предприятию требовался кирпич вне разнарядки и плана, то договаривались следующим образом. Заинтересованное предприятие присылало как бы в командировку на временную работу своих представителей, а завод излишки кирпича направлял этому предприятию. Разумеется, таких пришлых работников никто не жалел и направляли их на самые проблематичные участки производства, т.е. временные работники «отдувались» по полной программе.
  После того, как в 80-ые годы ужесточили пропускной режим на заводе, местным жителям приходится делать лишний крюк пешком вокруг завода и его окрестностей. А ведь люди, в том числе дети и пожилые, ходят не с пустыми руками. А каково школьнику-подростку лишний километр нести на занятия в музыкальную школу и обратно на себе тяжёлый музыкальный инструмент. Особо неприятно по темноте идти по проулку между заводом и фабрикой - почти безлюдное и не освещаемое место. Больше всех пострадали жители «силикатских домов», им в любую сторону обходить завод далеко. Ранее напрямки путь составлял метров триста, а теперь в обход лишних полкилометра в одну сторону. Чиновники поступило авторитарно по принципу «запретить», как и со случаем спортивной площадки, вместо того, чтобы сделать компромисс «запретить и предложить удобный альтернативный вариант».
  В качестве альтернативы мог быть, например, короткий, шириной метра два, пешеходный путепровод от дома 40 ул. Рабочая через территорию завода мимо задворок котельной к проулку между заводом и фабрикой. В этом месте можно было бы установить квадратную железобетонную трубу для протоки ручья, а берега ручья обложить для прочности и красоты крупным щебнем, скреплённым стальной сеткой. Путепровод ограничить перилами и сеткой, дабы дети не могли соскользнуть вниз. Смотрите на фото вариант мостика в иных городах.

  Аналогичный, но только аскетичный путепровод через этот же ручей, уже давно существует в продолжении проулка между заводом и фабрикой, но только там без перил и ограждений, да и круглая труба протоки ручья так сильно торчит из земли, что на легковом авто там не проедешь, не покорёжив днище.
  Одно время песок, доставляемый автотранспортом на завод, сразу шел на транспортёр и в производство кирпичей. Затем решили сделать запас песка рядом с заводом, в результате чего образовалась большая безжизненная территория, местная Сахара. Порой привозили столь много песка, что бульдозер нагребал огромную гору высотой с трёх-четырёхэтажный дом. Из дали бульдозер казался малой урчащей букашкой на фоне этого песчаного холма.  Когда же бывает жарко ветер разносит подсохший песок на всё округу, забивая глаза и рты прохожим. Когда же идут затяжные дожди, то груды песка превращаются в мягкотелое полужидкое тесто, которое растекается во все стороны, в том числе на асфальтированную дорогу. Склад песка превращается в непролазное болото, в котором вязнут даже мощные самосвалы.

  Часть 3. Оптимистическая
  В народе давно подмечено, что нет худа без добра. Так вот и с заводом силикатного кирпича.
Появление завода и новых рабочих мест привело к переселению жителей из соседних и дальних деревень в окрестности завода и фабрики «Катушка» http://lubovbezusl.ru/publ/istorija/pok … -1-0-4744. Через некоторое время, ещё до войны, застроилась деревня Борщевня вторым рядом частных домов. На месте, где заканчивались огромные задние огороды прежней деревни и начинались пустыри, выстроилась улица Клязьменская. Сперва застроилась только северная сторона улицы- дома с фасадными окнами на юг, а затем уж южная сторона улицы- дома с фасадными окнами на север, при этом прежние задние огороды деревни Борщевня укоротили в половину, до 12-14 соток. После войны ускоренно образовались рядом иные улицы и проулки и за два десятилетия прежние пустыри заполнились частными домами, жизнь закипела на новом месте. Новые дома строили не только приезжие жители, но и местные семьи. Жилищный вопрос всегда стоял остро, тем более, что в деревенском доме было порой до шести детей, которые подрастали и создавали свои семьи и им требовалось отдельное жильё.
   Как результат, со временем именем Борщевня стали в народе называть целый микрорайон с населением более тысячи жителей, а прежнюю носительницу этого названия «окрестили» улицей Красной. Почему Красной?! Или потому, что улица тогда была очень красивой (завод не успел съесть высокий берег и берёзовую рощу), или время было такое, что старались привнести побольше красного… Ещё одна странность с названиями: ту улицу, что назвали Клязьменской, является только вторую от реки улицей. Так же странность, что завод имеет почтовый адрес улица Клязьменская дом 2, хотя по карте под этим адресом указан частный дом. Мистика какая-то. https://yandex.ru/maps/10669/petushki/?ll=39.466513,55.922579&z=13.5
    Но тем не менее, именно Клязьменская стала и остаётся теперь единственной улицей в Борщевне с твёрдым покрытием, с хорошим освещением и системой канализации на всю её протяжённость. Покрытие дороги состоит из железобетонных плит, залитых непосредственно на своём месте. По верх бетона в последствии уложили асфальт. Когда же поставили столбы и включили освещение вдоль улицы, то это было настолько радостно и необычно, что жители даже соседних улиц по первости приходили прогуляться вдоль Клязьменской, как по столичной улице. Даже в домах соседних полутёмных улиц можно было ночью не зажигать ночники, т.к. и до них доходил, особенно белоснежной зимой, яркий свет фонарей с огромными лампами накаливания в 500 Вт.
    Рядом с заводом вырос небольшой рабочий посёлок с бараками и небольшими домами. Барак –длинное деревянное одноэтажное здание с двухскатной крышей, разбитое поперечными перегородками на несколько жилых зон. Вход в каждую жилую зону отдельный с улицы. Под окнами, как правило разбивали небольшой палисад с цветами. (Но бывают бараки иной конструкции: с общим центральным проходом и единым входом. Слева и справа от прохода располагались жилые комнаты). Отопление печное.

  Так же построили двухэтажное общежитие, да ещё с центральным отоплением от котельной завода. Центральное отопление ещё долго было заоблачной мечтой жителей частных домов Борщевни до появления в них магистрального газа. Этот посёлок в народе прозвали «силикатские дома». На его территории выросли высокие раскидистые тополя, частично заграждая распространение пыли и извести со стороны завода. Посёлок был с уютным двором, огороженным почти со всех сторон домами. С приходу во дворе были врыты два столба, на которых располагалась столешница, по длинным сторонам которой вкопаны две скамейки. Рядом на столбе висел фонарь с ручным выключателем, жители сами включали и выключали свет при необходимости. За этим столом взрослые любили по вечерам играть в домино и порой выпивать. Днём этим же столом пользовались местные дети, играя в свои незатейливые игры.
Хоть посёлок и считался рабочим, но жили в нём бывшие селяне, недавно оторванные от земли. Но тяга к земле у людей была в крови, поэтому в скором времени пустыри рядом с посёлком разделили на крохотные земельные участки, сотки по две. На них поставили дощатые сарайчики для огородного инвентаря и заборы. На участках выращивали картошку и зелень, некоторые огородники даже разводили клубнику.
  Среди переселенцев были и татары. Был как-то случай. Одно время, до войны, торф для котельной фабрики «Катушка» с посёлка Клязьменский возили зимой в санях на лошадях по льду Клязьмы. Так и дорога ближе и путь ровней. Однако, в какой-то момент  в районе Водокачки лёд провалился и лошадь с тяжёлой кладью попала в ледяную воду. Пока её и сани еле-ели вытащили, животина совсем ослабла, стала не жилец.  Тут на помощь пришли татары, которые своевременно зарезали лошадь, пока она ещё была жива, слили кровь, хлеставшую из перерезанного горла лошади в тазик, ловко на снегу разделали тушу. В результате ничего не пропало, всё пошло в дело. Татары по своему вековому обычаю и кровь выпили и конины поели вволю, сабантуй в диаспоре получился. А русские были не против такого их неожиданного пиршества. В противном же случае, раз уж так всё печально вышло, кроме шкуры с погибшей лошади ничего бы не взяли.
  До появления в 90-е годы магистрального газа отопление в частных домах было печное. Дрова или уголь, а чаще и то и другое по очереди шли в дело. Капитальная печь из красного или жёлтого огнеупорного кирпича – основной атрибут избы. Печь должна быть идеальной по своим внутренним свойствам: хорошая тяга, долго держать тепло, дверцы топки и поддувала без трещин, плита и задвижки в рабочем состоянии. И разумеется печь с наружи должна всегда быть чистой и нарядной, желательно белой, что придавало избе больше света и простора. Белый цвет печам обеспечивала извёстка, которая с избытком валялась на земле после разгрузки вагонов с известью рядом с заводом. Негашёную известь перед использованием замачивали дня на два-три с водой, а потом кистью настоявшуюся кашицу наносили на поверхности печи. И такую операцию проводили раз в два-три года.
  Порой местные жители ходили на завод с вёдрами разжиться горячей водой, периодически сбрасываемой совместно с перегретым паром по заводской технологии в местный ручей. Далеко и тяжело носить, часть воды расплескается, пока донесёшь, можно и ошпариться. Но так всё равно порой сподручней, особенно летом, чем самим греть воду на печке – долгое и муторное подготовительное занятие: пока дров принесёшь, печку растопишь, принесешь холодной воды для нагрева, протопишь печь (расход дров и перегрев избы), нагреется вода и запарусит всю избу.  Горячую воду применяли для стирки вещей. В доме отдельного помещения для стирки не было, поэтому стирали прямо в жилом помещении, на кухне или летом на улице в жестяном корыте.
   
   
До начала 70-ых годов главными выездными воротами завода были ворота со стороны фабрики «Катушка», рядом с железнодорожными путями.  Ворот было двое: одни перегораживали нижний железнодорожный путь, а вторые автомобильную дорогу. Верхний железнодорожный путь, по которому привозили известь, ничем не перегораживался.
   При выезде с завода автомобили резко поворачивали налево и проезжали мимо универсального магазина, в здании которого намного позже организовали школу рабочей молодёжи. Далее грунтовая дорога шла вдоль проулка, огороженного заборами завода и фабрики, затем в Боршевню и по переулку на улицу Клязьменская. Затем автомобили проезжали мимо лесхоза и стадиона и далее к переезду через железную дорогу.

   Дорога была ухабистой, то яма, то бугор, в дожди с огромными лужами. Тяжёлые автомобили, гружёные клетями кирпичей, разбивали песчаный грунт. Чтобы не ехать по лужам и ямам, водители постоянно смещали колею влево или вправо от них, при этом создавая крен кузова. От такой раскачки клети с кирпичами рассыпались, кирпичи падали в кузов, а некоторые на дорогу. Как результат, вдоль дороги то там то здесь валялись кирпичи, какие раскололись от падения, а какие и целёхонькие. Водители и заводские работники не подбирали упавшие кирпичи, а времена, когда за подобранные колоски сажали в тюрьму давно минули. 
  Такое обстоятельство создало питательную среду в Боршевне для роста строительства сооружений из силикатного местного кирпича вместо сгнивших деревянных построек. Купить кирпич на заводе в советское время было сложно, т.к. всё шло по плану и разнарядке. Да и дорого. А тут строительный материал лежит бесхозный на дороге. Местные жители собирали по кирпичику, по половинке и отвозили на тележках и санках к себе на участки. Так же жителей радовали субботники и уборка территории на заводской площадке, т.к. в результате такой уборки битый кирпич вывозили за пределы завода и сваливали рядом с ближайшей ямой. И пока бульдозер не сгрёб кирпичи в яму у местных жителей был шанс собрать желанный бесплатный стройматериал.
  Однако, с постройкой ровной бетонной дороги по улице Клязьменской и далее через Лесхоз выезд автотранспорта перенесли на противоположный край завода, с выездом сразу на улицу Клязьменская.  После этого упавших с автомобилей кирпичей почти не стало. Да и клети стали увязывать широкими ремнями, чтобы кирпичи не рассыпались по кузову.

   Как местные жители узнавали об уборке на территории завода? Да очень просто. Долгое время территория завода была свободной для прохода. Любой мог пройти завод вдоль и поперёк и никто из заводских его остановит. Видимо, эта традиция пошла со времён основания завода, вольготно расположившегося на давно обжитой дороге от Борщевни к железнодорожной станции, депо, привокзальной площади с магазинами, к проходным фабрики «Катушка», к школам, к детскому саду, бане, тем более, что свободный проход не мешал сохранности продукции завода, кирпич в карман не положишь.
   Доступность территории завода давала подросткам, чьи родственники в том числе работали на заводе, возможность вплотную ознакомиться с промышленным производством и оборудованием, увидеть воочию всю технологическую цепочку как из простого речного песка и извести получается твёрдый строительный материал, потрогать руками механизмы, зайти внутрь автоклавы, поговорить с работниками, подышать «ароматом» производства и извести. Были самостоятельные экскурсии и в механический цех, где стояли токарные и фрезерные станки. Знакомились по соседству и с авторемонтным цехом. У некоторых ребят иногда была возможность покататься на самосвале, что возил песок из карьера на завод, посмотреть экскаватор и процесс загрузки песка в кузов.
   

Заглядывали подростки и на участок разгрузки извести, наблюдали бесконечное и быстрое движение транспортёров с песком, слушали гул мельниц. В мельнице, в виде длинной стальной бочки, известь перемалывалась за счёт ударов по ней стальных шаров диаметром примерно 60-80 мм. Ребята порой такие шары использовали в своих играх по толканию ядра.
     

       
Во вновь построенную котельную нас не пустили, так что там внутри мы так и не увидели, но знали, что она работает на мазуте, который подавался по трубам от большой бочки, стоящей у железнодорожных путей. В основном, такие импровизированные экскурсии проходили по вечерам, когда на предприятии не было больших начальников, да и работников в помещениях было по минимуму. Никогда охранник на проходной не отказывал детям, особенно зимой, зайти к нему в сторожку и немного погреться, подсушить мокрые варежки и шапки на батареях отопления. А в старой сторожке, что была со стороны фабрики, стояла большая бочкообразная железная печка, которую охранник топил углём, так там было даже жарко зимой.
    Но с другой стороны, завод – это не место для прогулок. Тут постоянно днём маневрировали десятки автомобилей, поворачивал стрелу с кирпичами высотный кран. Были случаи, когда при переноске краном клеть с кирпичами рассыпалась в воздухе, наводя ужас на прохожих. В распутицу дорога через завод становилась непролазным полуизвестковым болотом. Со временем завод ужесточил проходной режим и посторонним теперь на его территорию просто так не попасть, кроме объявленных заранее дней открытых дверей для претендентов на работу.
   Иногда в 60-ые годы в заводской конторе крутили бесплатное кино, разумеется вся малышня, да и взрослые тож рады были такому мероприятию. Дома телевизоры маленькие, чёрно-белые, с помехами, а тут огромный экран, хорошее изображение и порой фильмы были даже в цвете. Да и смотреть кино в большой компании намного повадней и веселей, есть с кем мгновенно поделиться впечатлением от эпизода.  В период выборов в заводской конторе организовывали избирательный участок, работал буфет, играла громкая музыка на всю улицу.
   Силикатный кирпич не любит сырости и может от обилия воды рассыпаться. Однако, в Борщевне, в отличие от иных районов города «на горе», песчаная почва и вода долго не задерживается на поверхности земли, поэтом достаточно сделать невысокий железобетонный фундамент и уже можно на него без опаски класть силикатный кирпич. Сподручней и производительней строить из полуторного кирпича, т.к. он вместо прежних 65 мм имеет высоту 88 мм. При этом количество рядов кладки резко уменьшается, правда вес каждого кирпича увеличился и каменщик должен быть хорошим атлетом, тем более, что каждый кирпич перед укладкой на своё место надо окунуть в ведро с водой. При этом пористый кирпич очистится от пыли и впитает воду. Влажный кирпич лучше ляжет на цементный раствор и меньше возьмёт воды из самого раствора, т.е. раствор в кладке не будет быстро пересыхать и нормально схватится.  Для связки кирпичей некоторые строители и только для себя применяли расплавленный битум, но в этом случае мочить кирпич перед укладкой не следует. Но в любом случае, постройки из силикатного кирпича долговечнее, чем прежние деревянные. Проверено десятилетиями.
p.s. Это моё личное восприятие, которое может не совпадать с иным мнением. Если что-то не так, Вы поправьте меня.

2023г.
abcd115@yandex.ru