Подвиг петушинского ополчения
  Бывая в школах на уроках мужества и рассказывая о войне, я задавал ученикам вопросы. В частности, такой: что они знают о народном ополчении?

   Я услышал ответы, что это добровольцы (что в основном правильно), партизаны и даже сыны полков. Полностью правильного ответа я не получил и это очень горько…
Я вступил в войну в 1942 году, много повидал, пережил. Я знаю цену войне, но то, что выпало на долю народного ополчения, во сто крат тяжелее того, что пришлось пережить нам, вступившим в войну молодыми, физически крепкими и более подготовленными. Ополченцы были в основном 40-ка летнего возраста и старше; некоторые из них даже не служили в армии, имели болезни. На их военную подготовку не было отпущено времени. Это были отцы, главы семейств, но время диктовало им необходимость встать на защиту Родины.
Мой отец 43-х лет, у которого болели ноги, оставил дома нас, четверых детей, и вошёл в состав 222-го Владимирского полка народного ополчения 49-й стрелковой дивизии. Он погиб в бою под Сталинградом осенью 1942 года, когда 14-й танковый корпус немцев пробился к Волге.
  Ополченцы вступали в бой в самые трудные для страны моменты- летом 1941 года под Ленинградом, осенью 1941 года под Москвой, осенью 1942 года под Сталинградом. Свой долг перед Родиной они выполнили с честью. К сожалению, их подвиг нами недостаточно оценён.
   2 июля 1941 года по инициативе партийных организаций г. Москвы стали создаваться части народного ополчения для защиты столицы. 3 июля по радио выступил И.В. Сталин и призвал создавать части народного ополчения. 4 июля Гос. комитет обороны  принял постановление « О добровольной мобилизации трудящихся Москвы и Московской области в дивизии народного ополчения». Всего в июле в Москве и области были сформированы 18 дивизий народного ополчения, насчитывающие 160 000 человек, в том числе 20 000 – из области.
  В связи с тем, что Петушинский район в то время входил в состав Московской области, 6 июля началась мобилизация добровольцев в Петушкаах и районе. Всего в части народного ополчения вошли 690 петушинцев, был создан Петушинский батальон. В нашем райвоенкомате нет на ополченцев, поэтому всю работу приходится выполнять путём поиска. В результате были установлены фамилии 4445 петушинских ополченцев. Пытались войти в состав дивизии народного ополчения около 100 молодых ребят допризывного возраста. Их отправили по домам, но приняли молодых девчат, окончивших краткосрочные курсы медсестёр. Среди них были Бурдина Е.С., Давыдова В.Д., Аникина Е.М. и др.
   Основную часть петушинских ополченцев определили в формировавшуюся в Москворецком районе Москвы воинскую часть, получившую статус 17-ой дивизии народного ополчения. Всего в её составе изначально числилось 8131 человек, из них 325 – петушинцы: 168 человек – из Петушков, 157 – из деревень района, в том числе из д. Крутово – 16 человек, д. Аннино- 11, д. Омутищи – 14, п. Костерёво – 6.
  Многие пошли в ополчение добровольцами, в частности, Зайцев Лука Никитович, 1899 г.р. Семья Зайцевых переехала в п. Петушки в 1914г. из Белоруссии. Лука окончил железнодорожную школу, служил в милиции, работал директором торфопредприятия, руководил кирпичным заводом в Ючмере, был председателем колхоза в д. Омутищи, работником в райисполкоме. 4-го июля 1941 г. всех призванных в ополчение разместили в помещении Филинской школы. Многие провожающие, в том числе жёны с детьми, провели эту ночь у школы. Утром 7-го июля ополченцев построили и отправили на вокзал, а потом поездом в Москву.  Позднее, в одном из писем домой Лука Никитович сообщил, что его определили служить при штабе 17-ой дивизии ополчения.
   Писатель, поэт и корреспондент газеты «Красная звезда» Симонов К.М. так описывал встречу с ополченцами 6-й дивизии народного ополчения: «В следующей деревне мы встретили части одной ополченческой дивизии, которые произвели на меня тяжёлое впечатление. Впоследствии я понял, что эти скороспелые июльские дивизии были в то время брошены на затычку, чтобы бросить сюда хотя бы что-нибудь. И этой ценой сохранить и не растрясти по частям тот фронт резервных армий, который в ожидании следующего удара готовился восточнее, ближе к Москве – и в этом был свой расчёт. Но тогда у меня было тяжёлое чувство. Думал: неужели у нас нет никаких других резервов, кроме вот этих ополченцев, кое-как одетых и почти не вооружённых? Одна винтовка на двоих и один пулемёт. Это бы по большей части немолодые люди, по 40…50 лет. Они шли без обозов, без нормального полкового и дивизионного тыла- и, в общем, почти что голые люди на голой земле. Командиры их были такие же не молодые люди, запасники, уже давно не служившие в кадрах. Всех их надо было ещё учить, формировать, приводить в воинский вид. Потом, я был очень удивлён, когда узнал, что эта ополченческая дивизия буквально через два дня была брошена на помощь 100-ой и участвовала в боях под Ельней.»

   21 июля ополченцы приступили к строительству оборонительных рубежей. В начале сентября 17-я дивизию народного ополчения переименовали в кадровую частью 33-й армии.
  1 октября она заняла рубеж обороны южнее г. Спас-Деменска Смоленской области в районе деревень Латыши, Земцы, Любань, прикрывая самое важное направление- Варшавское шоссе. Этот рубеж был вторым рубежом обороны 33-й армии. Для дивизии он составил 28 километров и был увеличен вдвое потому, что вперёд выдвинулась 113-я стрелковая дивизия. Позиция, занимаемая дивизией, была в центре обороны Резервного фронта, и все понимали, что пока дивизия стоит – удержится фронт, т.к. соседние дивизии с началом немецкого наступления отошли на новые рубежи.
  2 октября группа немецкой армий «Центр» в составе 4-ой армии и 4-ой танковой группы начала операцию «Тайфун» по захвату Москвы. Один из главных ударов враг наносил вдоль Варшавского шоссе, и он пришёлся на позиции 17-ой дивизии народного ополчения.
В течение всех дней боёв на Спас-Дёменском рубеже позиции дивизии непрерывно бомбили до 70 вражеских бомбардировщиков. Одна из бомб попала в штабную автомашину – исчезли все документы штаба дивизии.
   Ополченцы стойко обороняли свой рубеж, в ночь на 4-ое октября они подожгли 25 танков. Но до 90 танков прорвались в наш тыл в стыке между 17-ой и левым соседом, 173-ой стрелковой, через Латыши и Дуброво, но дивизия оставалась на своём рубеже.
  Героическим для дивизии стал день 4-го октября, когда рано утром на позиции дивизии тронулись три танковых и три пехотных дивизии врага. До 50 танков вышли на позиции 2-го артиллерийского дивизиона. Прямой наводкой и бутылками с зажигательной смесью было подожжено несколько танков, но все орудия оборонявшихся были раздавлены. В 14 часов на позиции второго батальона 1314-го полка ринулись фашисты 197-й дивизии, поддерживаемые 80-ю танками. Ополченцы устояли, отсекли пехоту, которая залегла, и подожгли несколько танков.
   На позиции 3-го батальона вышла колонна из 50 танков, но и они были остановлены. В 16 часов до 70 танков и 200 автомашин прорвались через позиции 1312-го полка, но встреченные огнём артиллерии и потеряв несколько танков, остановились. Затем, подавив наши орудия, фашисты продолжили движение по шоссе, окружая нашу 17-ю дивизию ополчения. В 17 часов примерно 80 танков с пехотой, заняв Ново-Александровскую, почти окружили дивизию.
У наших оставался небольшой коридор к северо-востоку через позиции 60-ой стрелковой дивизии для выхода из окружения, и в 22 часа по приказу командования остатки дивизии начали отход. Выходили небольшими группами, по 100-200 человек.
  В час ночи 5 октября 20 танков противника прорвались к штабу дивизии, подавив два наших орудия. Но командиры и бойцы штаба сожгли несколько танков и отбили атака. В районе д. Ртинка был бой с батальоном вражеской пехоты, который был полностью рассеян и уничтожен.
  За эти несколько дней непрерывных боёв дивизия потеряла две трети личного состава, около 8 000 человек. При выходе из окружения потеряли ещё около 1 000 бойцов. Пройдя сотню километров по лесам и болотам вышли 12 октября в район Угодского завода (ныне пос. Жуково) с количеством личного состава около 700 человек. Дивизия закрепилась на Стремилинском рубеже.
    При этом дивизией было уничтожено до 50 танков и 1 000…3 000 солдат и офицеров противника. Эти три дня стали самой славной, но и самой горькой страницей, вписанной в боевой путь 17-ой дивизии. Под напором мощного «Тайфуна» судьба Москвы, судьбы России и СССР висели на волоске, и задержание немецкой армады на три дня позволило нашему командованию подготовить новый, Можайский, и другие рубежи обороны. В летописи Великой Отечественной войны, даже в самые трудные её периоды, не случалось, чтобы одна дивизия выдержала противостояние брошенных на неё трёх танковых и трёх пехотных дивизий противника, хотя дивизии позднего состава были оснащены всеми видами вооружения, а бойцы физически более подготовлены к боям. Поэтому бои 17-ой дивизии народного ополчения с 15 до 22 часов 4 октября 1941 года вошли в историю Великой Отечественной войны как невиданные ранее проявление стойкости, мужества, героизма и презрения к смерти бойцов-ополченцев.
  Северный, правый сосед 17-ой, 1-ая дивизия народного ополчения Ленинского района, ставшая  60-ой стрелковой дивизией (в ней воевали петушинцы: Бадаев Г.И. и Сенюхин М.В. из д. Омутищи; Тарасевич П.П. из д. Липна, Фадин В.Д. из д. Напутново и др.) прикрывала важную железнодорожную магистраль Ельня-Спаск-Деменск. И на неё обрушился левым крылом танковый удар. Отражая атаки, дивизия потеряла половину личного состава – осталось в строю 5 000 человек. Дивизии удалось прорвать кольцо окружения и выйти в направлении Вязьмы. В 2 часа 5 октября дивизия начала отход. В одной из колонн было несколько подразделений 17 дивизии. Отходя ночью, ополченцы встретили большую колонну немецкой артиллерии, которую они разгромили, уничтожив ещё 5 танков и 7 грузовых автомашин. Соединиться с частями Красной Армии дивизии не удалось, т.к. Вязьма уже была в руках немцев, и остатки дивизии погибли в «вяземском котле».
Южный сосед 17-ой, 21-ая дивизия народного ополчения, ставшая 173-й стрелковой дивизией, прикрывала важную железнодорожную магистраль Рославль- Киров, которой немцы придавали большое значение, и удар части сил 5-ой танковой и 252 –ой пехотных дивизий противника пришёлся на неё. Полки нашей дивизии вступили в бои 3 октября. Дивизией было уничтожено 12 танков. Ополченцы, сражаясь с оголёнными флангами и в окружении, переходили в контратаки; будучи ранеными они оставались в строю. Имея возможность выхода из окружения, на третий день боёв дивизия отошла за речку Балва.
   В составе дивизии сражались петушинцы: Жигалов В.П. из п. Костерёво, Филинов В.В. из д. Кукушкино, Катков С.И. из д. Омутищи и др. Во 2-ой дивизии народного ополчения Салинского района служили восемь петушинцев, среди них Груздев Н.Е. – д. Аннино, Жильцов И.Р. – д. Кобяки, Пивоваров С.А. – п. Костерёво, Большаков В.И. – д. Омутищи, Ерохин Н.П. – д. Напутново и др.
  Дивизия на Спас-Деменсколм рубеже удерживало «окно», через которое отходили отступающие и выходящие из окружения части. Всего через это «окно» вышли около 100 000 человек. В дальнейшем в составе окружённой группировки под Вязьмой она стала опорой командующего 19-ой и 32-ой армиями генерала Лукина М.Ф., который принял командование окружённой группировкой 16-ой, 19-ой, 20-ой и 32-ой армиями. Активными действиями этой группы были скованны 28 немецких дивизий, из которых 14 более недели не могли освободиться для дальнейшего движения на Москву. Большая часть наших войск погибла в «вяземском котле».
  В составе 8-ой дивизии народного ополчения Краснопресненского района воевали 26 петушинцев, среди них: Архаров М.А., Битков Н.И., Бодров И.Н. из д. Крутово; Брыкин М.Н., Будкин И.Д. из д. Марково и др. Дивизия занимала оборону по правому берегу Днепра и 4 октября приняла бой на участке Лозино-Уварово. В 9 часов утра противник бросил на позиции дивизии во много раз превосходящие силы пехоты и танков. Бой длился три часа. Погибли командир дивизии Скрыпник, комиссар Дядловский, командир полка Худобин, много командиров рот и батарей. 
Ополченцы переходили в контратаку, но сами несли большие потери. Так, в 1303-ем полку осталось в строю 350 человек. За два дня боёв дивизия потеряла убитыми и раненными 6 000 человек.  К исходу 4 октября остатки дивизии отошли за линию железной дороги и станцию Коробец. Однако, дивизия была окружена, но продолжала сражаться, отрезанная и разбитая на отдельные группы. У д. Никольское одна из групп ополченцев провела свой последний бой, уничтожив до 50 немцев. Среди тех, что сражался и погиб в этих боях, был учитель школы №2 пос. Петушки Ерохин М.А.
  Под Коробцом самое массовое захоронение 8-ой дивизии – порядка 1400 человек. Весь октябрь местные жители возили тела павших безымянных солдат на деревянных корытах в братскую могилу. Среди этих погибших наверняка были и петушинцы…
  В 6-ой дивизии народного ополчения Дзержинского района служили несколько петушинцев, среди них Ёлкин В.П. из д. Аннино, Пушкин В.Г. из Омутищи, Стрелков Н.В. из г. Покров и др. Дивизия проявила себя в боях восточнее Ельни в составе 24-ой армии. Соединению удалось с боями выйти из окружения, но с четвёртой частью личного состава.
  В составе 13-ой дивизии народного ополчения Ростокинского района служили 10 петушинцев. Это Андреев Д.А. – д. Поляны, Егоров И.А. и Ярыгин К.М. – п. Костерёво, Селезнёв С.Г. – д. Крутово и др. Дивизия героически сражалась на Днепре, и большая часть ополченцев погибла в окружении в «вяземском котле».
  7-ая дивизия народного ополчения Бауманского района имела в своём составе 11 петушинцев, среди них Червяков Ф.А. – п. Петушки, Щавлев М.П. – д. Омутищи, Пешехонов Н.И. – д. Липна и др. Дивизия занимала оборону юго-восточнее Дорогожуба Смоленской области и большая часть её погибла в «вяземском котле».
  4-ая дивизия н7ародного ополчения Куйбышевского района со 2-го октября героически сражалась на Спас-Деменском рубеже. В её составе было 10 петушинцев, в том числе Покровский В.П. и Порошенко Д.П. – п. Петушки, Бышев П.И. – д. Караваево, Левин В.И. – д. Омутищи, Матвеев И.К. – д. Леоново, Рябов Г.И. – п. Костерёво, Филатов С.А. – д. Крутово и др.
  В 9-ой дивизии народного ополчения Кировского района сражались 6 петушинцев: Алексеев Н.Г – д. Поляны, Молодцов М.В. – п. Костерёво, Курпыков С.Е. – д. Семенково, Левин Е.АП. – д. Чаща, Новиков П.А. – д. Воспушка, Шувалкин Н.К.- д. Норкино.
  Так героически сражались и гибли петушинские ополченцы, защищая Москву. Кто-то был сражён, когда шёл на танк с гранатой или бутылкой с зажигательной смесью, другой погиб в атаке, третий – в рукопашной схватке, четвёртый был заживо закопан близким разрывом снаряда или авиабомбы,…  Все павшие были оставлены на месте, не захоронены: времени и сил на это не было, т.к. обстановка быстро менялась и надо было быстро отходить на новые рубежи.
Какие-то ополченцы попали в плен и находились в Рославльском лагере. В нём содержались более 15 000 военнопленных. От голода и ранений в лагере умирали сотни пленных. Ежедневно расстреливали до 300 человек. Тела расстрелянных и умерших не хоронили, а сжигали на кострах.
     Вдвойне горько, что в годы советской власти прививалось негативное отношение к безвестно пропавшим воинам. Из установленных нами пол тысячи ополченцев только у пятерых бойцов есть могилы. Предположительно 55 человек умерли в плену. Резолюции «связь прервана, пропал без вести» наличествуют в записях о судьбах 440 человек. Формулировка «пропал без вести» предполагала или плен, или смерть в бою, и даже какие-то другие причины исчезновения. Для родственников это формулировка была, с одной стороны, какой-то надеждой, а с другой – горем, т.к. пособий по потере кормильца в таком случае не полагалось. А советская власть, в лице особого отдела, относилась к такой формулировке настороженно. Ещё долго в анкетах при поступлении на ответственную работу или учёбу были пункты о наличии судимости, проживания на оккупированной территории (лично или близкие родственники), принудительная работа в Германии (лично или родственники), социальное происхождение и биография родителей …
   Около шести десятков ополченцев, в основном после ранений, вернулись на малую родину.
   За прошедшие годы факт гибели ополченцев не получил должной оценки как героический подвиг. Многие ополченцы были нами не учтены, забыты, не вёлся их поиск. Так, из 943 петушинцев, жителей города, не занесены на Мемориал Памяти имена 74 ополченцев. Такое же число ополченцев не занесено в Книгу Памяти.
  Нет более героической страницы в истории района, чем подвиг петушинских ополченцев в битве под Москвой. Мы будем делать всё возможное, чтобы каждый житель района осознавал величие их подвига.
  Жуков Г.К. писал: «Выигрыш драгоценного времени для организации обороны на Можайской линии, пролитая кровь и жертвы, понесённые войсками окружённой группировки, оказались не напрасными. Я склоняю голову перед светлой памятью тех, кто стоял насмерть, но не пропустил врага к сердцу нашей Родине – Москве. Мы все в неоплатном долгу перед ними…»

А. В. Гаврилов, 2015г.

P.S.  30 октября 2019г. почётному гражданину города Петушки и района, члену президиума районного совета ветеранов, председателю совета ветеранов г. Петушки, участнику Великой Отечественной войны, кавалеру шести боевых орденов, члену районного литературного объединения «Радуга» Анатолию Васильевичу Гаврилову исполнилось 95 лет.

P.s.
Подвиг петушинских ополченцев в битве за Москву — одна из славных страниц героизма петушинцев в годы войны. В районе проделана большая работа по увековечению подвига ополченцев. Но величие этого подвига заставляет нас считать недостаточным проделанное и обязывает наращивать проведение мероприятий по увековечению их подвига. С этой целью районная администрация организовала в 2011 г.  поездку группы ветеранов на места боев 17 дивизии в Спас-Деменский район Калужской области. В состав группы были включены работники районного телевидения, которые готовят к показу фильм о петушинских ополченцах.
  Калужская земля и город Спас-Деменск встретили нас радушно: хорошей погодой, красивой природой, спокойной жизнью и приветливыми, добрыми людьми. Население Спас-Деменского района составляет 8893 человека, в городе проживает 4800 человек. Район, в основном, сельскохозяйственный. Мы были приняты зам. главы района А. А. Никеевым, вместе с которым посетили памятные места города, солдатское кладбище с памятником павшим, памятник воинам, погибшим в годы войны, на площади Героев, памятник жертвам фашизма.
   Спас-Деменский район находился в немецкой оккупации с 4 октября 1941 года по 13 августа 1943 года. Погибло много мирных жителей, району был нанесен большой материальный ущерб.
   Спас-деменцы достойно хранят память о павших в годы войны. Всего в районе находятся 20 воинских захоронений и братских могил, в которых захоронено 16 390 военнослужащих. Известны имена 15 481 человека, не известны — 909 человек.
      В самом городе на офицерском кладбище похоронено 507 офицеров, на солдатском кладбище — 4140 солдат, на Мемориале «Гнездиловские высоты» — 3460 человек, в Буднянской братской могиле — 1203 человека, в воинском захоронении Лозинки — 2930 человек. Но все эти захоронения связаны с периодом боев за освобождение города – лето 1943 года. И нет никаких захоронений, связанных с боями начала войны: сентябрь-октябрь 1941 года, хотя по неофициальным данным, полученным от районной администрации, в спас-деменской земле покоятся около 100 тысяч погибших.
   Здесь погибли не менее 400 петушинских ополченцев  1-ой,17-ой и ряда других дивизий народного ополчения. И нет ни одного холмика, ни одной могилы, где бы покоились ополченцы. Наши части отходили, оставляли убитых на поле боя. Тела погибших сбрасывали в окопы, рвы, закапывали где попало; часто трупы сжигали, а пепел отправляли в Германию.
Мы следуем на место боев 17-ой дивизии по Варшавскому шоссе. Делаем остановку на 308 километре, где на обочине дороги поставлен обелиск воинам 17-ой дивизии, павшим на этом рубеже.
  312 километр Варшавского шоссе. В 10 метрах от километрового знака представитель администрации показывает нам противотанковый ров. Здесь держали оборону 1314-й полк 17-ойдивизии и артиллерийская батарея. Ров наполнен водой. Мы углубились в лес по берегу этого рва и, выбрав место в 15 метрах от дороги, на небольшой полянке, между четырех берез, сняв дерн, совершили главное действо, к которому стремились – ритуал изъятия земли с места боев дивизии и места гибели петушинских ополченцев. Каждый из нас положил горсть земли в заранее подготовленные гильзы от снарядов.

На месте боев каждый из нас мысленно переносился в тот трудный день, когда здесь героически сражались петушинские ополченцы.
  Они погибли на красивой калужской земле. Сами названия говорят о красоте этих мест: река Любушка, Любань, Понизовье, Подлесное, Осиновка, Анновка. Даже по названиям они близки к нашей петушинской земле, городу с поэтическим названием Петушки. И это роднит нас.
  Все члены нашей делегации остались довольны результатами нашей работы. Но у нас было мало времени: выехали рано утром и вернулись ночью. Поэтому мы рассматриваем сделанное как минимум того, что мы должны сделать по увековечению памяти ополченцев. Этот район должен стать для нас близким, братским районом. Необходимо установить крепкие связи между школами и музеями.
  Пройдут годы. Возможно, на 312 километре Варшавского шоссе появится монумент памяти, указывающий, что на этом рубеже героически сражались и погибли петушинские ополченцы.
   На месте их гибели тогда было поле с отдельными кустами. Сейчас здесь сплошной, в основном, березовый лес. В нем много грибов, ягод. Одна из наших делегатов отлучилась на 10 минут и набрала десяток белых и много лисичек. Эта земля как бы благодарит нас за благое дело. Можно понять и нашу горечь от пребывания на этой земле — мы не могли возложить цветы даже на какой-то холмик печали. Но мы верим, что память о павших героях останется в веках, и своими делами постараемся восславить их подвиг на земле.

Делегация ветеранов района во время посещения Спас-Деменского района просмотрела списки погибших, захороненных в братских могилах и воинских захоронениях. Были установлены имена восьми петушинцев, погибших при наступлении на город в августе-сентябре 1943 года. Возможно, это будет дополнительной информацией о судьбе погибших для их родственников. Вот их имена:

АНТОНОВ Александр Михайлович, 1925 г. р., ефрейтор, п. п. 02263, призван Петушинским РВК. Погиб 02.09.1943 года, Спас-Деменский район, дер. Починок. Похоронен на солдатском кладбище гор. Спас-Деменска.

ЛАРИН Александр Павлович, призван Петушинским РВК. Погиб 29.08.1943 года, Спас-Деменский район, дер. Починок. Похоронен на солдатском кладбище гор. Спас-Деменска.

ЛОБАНКОВ Иван Семенович, п. п. 56239, призван Петушинским РВК, красноармеец. Погиб 13.08.1943 года, Спас-Деменский район, дер. Починок. Похоронен на солдатском кладбище гор. Спас-Деменска.

СЕРГЕЕВ Иван Александрович, красноармеец 262 с. п., призван Петушинским РВК. Умер от ран, дер. Мамоново Спас-Деменского района. Похоронен на солдатском кладбище гор. Спас-Деменска.

БАРАНИН Тимофей Тимофеевич, п. п. 08740, призван Петушинским РВК. Погиб 31.08.1943 года в бою, Новое Лесково. Похоронен в Буднянской братской могиле, Спас-Деменского района.

ПОГОДИН Иван Васильевич, 1906 г. р., д. Кибирево, красноармеец, 87 гв. с. п. 29 с. д. Погиб 13.08.1943 года, Спас-Деменский район, дер. Павлиново. Похоронен – Гнездиловский мемориальный комплекс Спас-Деменского района.

ТИМОФЕЕВ Иван Андреевич, 1909 г. р., красноармеец, п. п. 01994, призван Петушинским РВК. Погиб, дер. Лозинки Спас-Деменского района. Похоронен – Лозинкинское воинское захоронение Спас-Деменского района.

РОДИН Василий Ефимович, дер. Бараши, призван Московским РВК. Умер от ран 02.09.1943 года, дер. Новинки Спас-Деменского района. Похоронен в братской могиле дер. Любань Спас-Деменского района Калужской области.

А. ГАВРИЛОВ, 2011г.
председатель совета ветеранов

Отредактировано Пётр Петрович (Пт, 14 Июл 2023 15:10:02)

Мой отец – ополченец
1931 год. 20-летняя пара из д. Кибирёво сыграла свадьбу. Молодых влюблённых звали Василий Афанасьевич Ефремов и Александра Ивановна Овсянникова. Это были мои родители. А поскольку к тому времени их родители были репрессированы с конфискацией, то молодой семье пришлось начинать свою жизнь с нуля.
   Они получили земельный участок на ул. 2-й Советской, ныне Владимирской, в пос. Петушки Московской области и сразу стали строить свой дом. Отец работал в созданной в то время потребительской кооперации одновременно экспедитором, снабженцем, продавцом и «водителем лошади», ухаживая за лошадью и держа её в своем дворе. По тому времени это была немаловажная должность, так как другого транспорта тогда просто не было.
   В 1938 году, после смерти нашего деда Ивана Мироновича Овсянникова, репрессированного и сосланного в Архангельск на строительство Беломорканала, к нам приехала его тёща Клавдия Степановна с малолетними дочерями: Татьяной и Верой. Нашему отцу пришлось срочно построить ещё небольшой дом для них на ул. Кирова. Но лишних средств и наследства у него не было. Мама рассказывала, что на стройку уходили все заработки. Приходилось продавать, как тогда говорили, «последнюю рубашку», даже самое дорогое – подаренные в девичестве отцом золотые серёжки.
  Таким образом, с 20 до 30 лет они с мамой успели построить два дома, посадить два сада и родить нас – четверых детей. И мечтали, мечтали о дальнейшей благополучной спокойной жизни и достойном воспитании детей. За эти годы родились желанные и любимые четверо детей, которым к июню 1941 года было: Виктору – девять лет, Вовочке – шесть лет, автору этих строк Жене – три года и маленькой Гале- три месяца. Но этому не суждено было случиться.
В одну ночь, 22 июня 1941 года, всё оборвалось. Началась война.
   Когда в августе мама провожала отца в ополчение, уже начали приходить вести о гибели наших солдат. Никто еще не воспринимал реальной опасности, и отец успокаивал маму, что это какие-нибудь ротозеи, а он-то обязательно и скоро вернётся к ней... Тем более, что ополченцев предполагали использовать не в боевых действиях, а на охране общественного порядка и стратегических объектов.

   Предположительно отец был зачислен в 8-ю дивизию 33-й армии, сформированную Краснопресненским районом Москвы в августе. В неё преимущественно вошли совершенно не подготовленные к боевым действиям рабочие и интеллигенция Красной Пресни - студенты, аспиранты, профессора МГУ, консерватории, геологоразведочного и юридического институтов, члены Союза писателей, артисты, работники «Союзмультфильма», вчерашние школьники. Весь сентябрь они рыли окопы. Не хватало лопат, приходилось заимствовать у местных жителей. У многих уже износилась обувь и одежда.
   Военная история этой дивизии очень короткая. Дивизия погибла за два дня - бойцам не хватало даже винтовок, однако, когда прорвались танки гитлеровцев, наши ополченцы, не имевшие боевого опыта, встали на пути врага живым щитом. Это был их единственный, первый и последний бой. Шесть тысяч бойцов 8-й дивизии полегли под Ельней и Вязьмой, закрыв собой дорогу в Москву. Вот слова из книги «Прикосновение к войне» ополченца В. С. Розова: «...Я думал, что выражение «кровь лилась рекой» – это только поэтическая вольность, эффектная метафора. А когда на Смоленской дороге в октябре 1941 года нашу Краснопресненскую дивизию, окружённую врагами, потерявшую почти всё оружие, сбившуюся в кучу всё туже и туже, стали расстреливать из пулемётов, миномётов, автоматов, когда нас стали, как разваренную картошку, толочь танками, как толкушкой, я полз в придорожной канаве через трупы, и мой ватник набух от крови густо и тяжело. И поэтическое выражение в своей реальности выглядит нехорошо, даже кощунственно. Кощунственно от того, что поэтически оно красиво».
    Самое массовое захоронение 8-й дивизии – село Коробец. Почему могила такая широкая? Копали её ночью, чтобы немцы ничего не заподозрили. Был приказ: не хоронить, а сжечь, и пепел отправить в Германию на удобрение. Их хоронили дети-школьники и женщины села. Весь октябрь возили тела погибших солдат на деревянных корытах. Ельнинцы, спасибо им, поставили памятник. 1400 человек там лежат. Так погибла 8-я стрелковая дивизия. Она была брошена на верную гибель, без флангов, без тыла, без боеприпасов и без продовольствия.
    Осенью того же 1941 года фашистский самолёт бомбил стратегический объект – железнодорожную станцию Петушки, через которую проходили эшелоны на фронт и где производилась заправка паровозов углём и водой. Наш дом стоял вблизи станции, и взрывной волной у нас выбило стёкла как раз в тот момент, когда мама нас всех за столом кормила обедом. Стёкла посыпались в наши тарелочки. Мама испугалась и вместе с нами спряталась в подполе. Вскоре прибежала обеспокоенная её младшая сестра Татьяна, работавшая тогда в добровольной противовоздушной обороне при поселковом Совете. Она вызволила всех нас из подполья и объяснила, что при бомбежке нельзя прятаться под домом, т. к. может завалить навсегда.
   Перепуганная мама, пытаясь уберечь нас, детей, прошла с нами пешком четыре километра, в деревню Кибирево, к пожилым родственникам дяде Мише и тёте Тане. На одной руке у мамы была грудная дочка Галя, в другой - узел с необходимыми вещами. Я, трёхлетняя, шла, держась за её подол. Сыновья 9 и 6 лет, как большие, шли самостоятельно, и каждый ещё нёс что-то самое нужное.
    В этом переходе Вовочка простудился и заболел дифтерией – свирепствовавшей в то время инфекционной болезнью. У него поднялась очень высокая температура, и мама с больным ребёнком на руках пошла за четыре километра в Петушинскую больницу. Но там её не приняли. Больница была переполнена ранеными бойцами. Ей посоветовали идти в Воспушку. Там ещё должен был быть врач. Мама с Вовочкой на руках (а ему было всё хуже) вернулась в Кибирево. Нашла у кого-то старую лошадь – всех молодых лошадей к тому времени уже отправили на фронт. В отчаянии она сама запрягла эту лошадь и, управляя ею, повезла больного сына за восемнадцать километров, в Воспушку.
   Была морозная осень, и телегу сильно трясло на колдобинах. Добралась до спасительной, как она думала, Воспушки, нашла больницу. Но врача там тоже не оказалось – ведь практически все медработники были на фронте. В больнице осталась только старенькая санитарка. Пока она нашла керосин, пока зажгла спиртовку, чтобы вскипятить шприц (одноразовых тогда и в помине не было), наш Вовочка умер у мамы на руках. Какое материнское сердце может такое выдержать!?
   Санитарка успокаивала убитую горем маму словами, что у неё дома ещё трое малых детей, да и то не в своём доме. И неизвестно, жив ли муж. Заливаясь слезами, мама на той же лошади и по той же дороге повезла назад, в Кибирево, своего мёртвого сына, нашего брата. Могилку на кладбище в Старых Петушках копали одни женщины.
   Через некоторое время угрозы бомбёжек кончились, и мама с нами, тремя детьми, вернулась в свой дом в Петушках.
   Наш отец успел написать с фронта два письма. Первое письмо, адресованное жене и нам, детям, к сожалению, не сохранилось. А вот второе, к маме, Анне Ивановне Ефремовой, наша бабушка хранила до конца своих дней, живя в Свердловске (Екатеренбуоге), куда их семья переехала из д. Кибирёво, спасаясь от репрессий. После её кончины это письмо досталось мне. И теперь это - самая драгоценная наша семейная реликвия. Мы его бережно храним и каждый год 9 мая в кругу семьи, с сыновьями (один из них тоже Василий), внуками, а теперь уже и с правнуками торжественно зачитываем со слезами на глазах. Вот оно: пожелтевший тетрадный листок с потёртыми углами от треугольного конверта. Красивый каллиграфический почерк. Ни одной орфографической ошибки и слово Мама везде с заглавной буквы. Написанные химическим карандашом строчки полны любви к жизни, дорогим близким. «Здравствуйте, дорогие родные: Мама, Катя, Оля... Шлю я вам большой привет. Сообщаю, что я в настоящее время мобилизован в Армию с 26 августа, нахожусь по направлению к Смоленскому фронту. Учимся, роем окопы, питаемся хорошо, так что пока ничего. Что дальше - неизвестно. Я сам на себя удивляюсь. Дома я все лето болел малярией. А здесь нет. И находимся все время на воле. Домой я письмо послал. Не знаю, получили или нет. Не знаю, как там живут без меня. Сено на корову мне наготовить пришлось мало, и я велел Шуре продавать корову или как хочет сама. Она теперь хозяйка. Детишки все были здоровые и хорошие. Слез было много, но что делать. Я не один. Значит, так надо. Мама, может быть, желаешь, поезжай жить к Шуре. Нахожусь я большинство со своими ребятами из Петушинского района, так что сообщить можно друг о друге. Но пока до свидания. Адрес мой: Действующая армия, полевая почта, 33-23 саперный полк. Ефремову В.А. Пишите, жду. 5 сентября 41 г.» И всё...
А вскоре пришло извещение о её муже и нашем отце – пропал без вести. Это были и огромное горе, и надежда на чудо, на то, что он жив – ведь были же и такие случаи. Она разыскивала его и встречалась с несколькими уцелевшими и вернувшимися домой однополчанами в Петушках и в Покрове. Их скупые рассказы рассеивали надежду. Судьба 23-го сапёрного полка была трагична: с сапёрной лопатой они не могли противостоять вооружённому «до зубов» врагу. Но их стойкость и участие в битве за Москву, без сомнения, нужно считать подвигом.

   Мама всю свою жизнь, а дожила она до восьмидесяти семи лет, была ему верна и втайне надеялась на это чудо и всё ждала, ждала, ждала. Всей её личной жизнью были только мы, её дети.   Даже и сейчас нам трудно осознать, что ей пришлось пережить, чтобы достойно нас воспитать и дать образование. Довелось ей разгружать вагоны, содержать большой огород и подворье, сдавать квартирантам почти все углы дома, а ночами шить для людей за мизерную плату. Благо, что она была смолоду искусная портниха.
   Так как же можно не чтить, не преклоняться перед их памятью! Они - это славная и трагичная история Петушинской земли. Это им я посвятила своё скромное стихотворение.
Вы были счастливы и юны,
И жизнь была надежд полна
В ту ночь короткую июня,
Когда обрушилась война.
Она жестоким ураганом
По вашим судьбам пронеслась.
Земля горела под ногами,
И кровь невинная лилась.
Нет ни в живых, ни в списках павших...
Но ждёт с войны жена солдата.
И строчка «Без вести пропавший»
К нам в дом бедой пришла когда-то.
Нет отца, и нет могилы
Ни в земле, ни под луною...
Вижу, как сейчас, что был он,
Помню, как играл со мною.
Четыре года грозной битвы:
Вставай, огромная страна!
За всех пропавших и убитых,
Враг получил за всё. Сполна!
И мама наша - героиня!
Растила нас и подняла.
Все трудности переносила
И до конца ждала, ждала...
    Большое спасибо всем инициативным людям, которые своё сердце, силы, энергию, время отдают делу сохранения памяти об ополченцах. Искренняя признательность сыну ополченца Игорю Владимировичу Меликову - члену-корреспонденту Академии наук авиации и воздухоплавания, который в своей книге «Ополченье, где ты? Отзовись!...» откровенно, правдиво, без прикрас, описал судьбу ополченцев 1941 года, уделив много внимания нашим петушинцам. Совсем молодой человек, комиссар поискового отряда «Броня» Алексей Самохвалов для многих из нас стал поистине родным. Он принял участие в составлении Книги Памяти ополченцев, изготовил карты-плакаты героического и трагического пути, сам со своим отрядом не раз обследовал этот путь, находя пробитые пулями каски, штыки и другие бесценные свидетельства тех боёв. Мне он показал на карте предполагаемое место гибели нашего отца.
   А перед Анатолием Васильевичем Гавриловым – по праву Почётным гражданином города и района, участником той войны, председателем Петушинского городского совета ветеранов, мы в неоплатном долгу. Благодаря ему найдены и занесены в Книгу Памяти священные имена ополченцев, в том числе и нашего отца Ефремова Василия Афанасьевича. Это именно А. В. Гаврилов выступил с предложением об объявлении 4 октября районным Днём памяти петушинских ополченцев.
   Слова признательности хочется адресовать нашему общественному деятелю, председателю совета ветеранов правоохранительных органов Сергею Александровичу Гусарову, который ежегодно с инициативной группой Московской области ездит в Смоленскую область на места гибели ополченцев, чтоб почтить их память. Особый поклон - жителям Смоленской области, которые хранят память и берегут места гибели наших отцов...

Е. СЕКРЕТОВА-ЕФРЕМОВА,
дочь ополченца, член президиума районного совета ветеранов,
Почётный гражданин района.
д. Горушка

«Моли, сыночек Павлик, Бога, чтобы нам с тобой увидаться…»
   Эти строки обращены к моему отцу – Павлу Тимофеевичу Глухову. Всего две весточки с фронта хранились у него в записной книжке. Когда отца не стало, семейные реликвии стали моими заветными, и я начала искать сведения о пропавшем где-то на Смоленщине дедушке Тимофее.
  Помню, как бабушка, Мария Константиновна Глухова (в девичестве Зайцева), 1903 г.р. рассказывала, что супруг её Тимофей Николаевич родом был из Горьковской области. С товарищами по вербовке заготавливал дрова в нашей местности в деревне Сушнево. А Мария Зайцева, в этой же деревне, служила в «няньках». Увидев тоненькую, с легкой поступью Машу, с полными вёдрами воды у колодца, вызвался помочь донести. Стал ухаживать, пока не уговорил девушку выйти за него замуж.
  Сохранился снимок начала 30-х годов: Тимофей Николаевич стоит в заснеженном лесу, рядом с лошадью и санями, нагруженными дровами.

Когда Тимофей перевёз Марию на свою родину в деревню Пешкать Лукояновского района Горьковской области, в их семье родилось трое детей, из которых в живых остался только старший Павел, 1935 г. р. Роза – 1938 года рождения, расцветала до двух лет, встала уже на ножки, но умерла от дизентерии. Коля, родившийся в 1941 году, прожил меньше года, его также унесла эпидемия.
  Тимофей Николаевич соблюдал посты, духовные праздники. Гордился, что сын Павлик продолжит род, его фамилию. Узнал мой отец и ласку, и строгость в воспитании мужского характера.
   9 июля 1941 года Тимофей Николаевич Глухов был призван Дзержинским РВК Горьковской области на фронт. На тот момент ему исполнилось 38 лет. Своё первое письмо родным пишет 25 сентября 1941 года: «Добрый день на получение моего письма. Во-первых, низко кланяется супруг Тимофей Николаевич дорогой супруге Марии Константиновне и дорогому сыну Павлику. Передаю свой родительский привет. Дорогой сыночек Павлик, был у Машухи, ей дал 20 рублей, был у Пети – ему дал 300 рублей и 50 рублей. Облигацией дал дяде Мише, твоему крестному 25 рублей. Был у Полюхи. Словом, со всеми виделся. Но, к тебе, дорогой сыночек Павлик, не успел. Меня взяли в армию. Наверное, долго не увидимся. Теперь я нахожусь на автозаводе по адресу неизвестно. Жив, здоров, того и вам желаю».
   Дед жил по честным правилам, заботился о родне и каждому перед отправкой на фронт передал денежные средства, пусть и небольшие, но никого не оставил без помощи. Одного не успел – увидаться с сыночком…
   Второе письмо написано 1 октября 1941 года. Тимофей Николаевич просит сыночка Павлика помолиться о нём, чтобы Господь сохранил жизнь, чтобы вместе с семьей прожить до гроба жизни. «Добрый день. Счастливая минута на получение моего письма от родителя Вашего Тимофея Николаевича. Низко кланяюсь дорогому сыночку Павлику и передаю своё родительское благословение по Вашей жизни. Ещё низко кланяюсь дорогой супруге Марии Константиновне от супруга Вашего Тимофея Николаевича. Низко кланяюсь дорогому родителю Николаю Павловичу, и всем моим родным шлю по низкому поклону. Дорогой сыночек Павлик, со всеми повидался, только с тобой не успел, меня угнали далеко, на службу. Я нахожусь в Смоленской области. Ну, надо служить. Видно, время такое. Молись, сыночек Павлик, Богу, чтобы нам с тобой увидаться и прожить вместе до гроба жизни. Пока живу хорошо. Затем до свидания. Жди от меня ещё ответ».
   Дед, простой человек, честно отдающий свой долг Отечеству, понимал, что стоял перед лицом смерти, но и здесь, в скупых строках, старался утешить супругу и сына: «Ну, надо служить. Видно, время такое…». Ценно то, что военная цензура начала работать позже. В письме ничего не замазано, хотя дед подробно описал своё местонахождение, воинскую часть. Полевая почта и номер воинского подразделения принадлежат 33-й армии Резервного фронта. 24-й полк, что указал дедушка в письме, был придан 8-й Краснопресненской дивизии народного ополчения. Так я узнала, что мой дед ополченец.
   Дед воевал, как написано им в письме, в 1-м батальоне. Для меня стало большой удачей найти воспоминания начальника штаба, капитана П.И. Сараева о 1-м батальоне 1303-го стрелкового полка: «Днём 2 октября неожиданно был отдан приказ о подготовке к выступлению. К 22.00 приказано выступить в деревню Ковылевка. Туда 1-й батальон пришел рано утром. Далее на машинах направился в сторону Ельни. К вечеру 3 октября занял позиции у Лозино. Утром 4 октября было всё спокойно. Предрассветную тишину нарушал лишь стук лопат или приглушенные голоса командиров.
   К 7 часам послышались выстрелы, немцы пошли в атаку на позиции 3-й роты 1-го батальона 1303-го сп. На неё обрушился град снарядов и мин. У бойцов кончались патроны, были ранены командиры 1-й и 3-й рот, из состава 1-го батальона 1303-го сп осталась только горсточка солдат.
  11-00. На позиции 1301 и 1303 полков двинулись 30 танков и 2 пехотных полка немцев. У нас кончились патроны, пулемёты молчали. Когда батальоны отошли к лесу, узнали, что село было занято немцами. Сражались в окружении. После длительного артиллерийского обстрела танки и пехота противника атаковали 1303 сп. Командир подполковник Худобин был смертельно ранен. Ополченцы упорно отбивали атаки гитлеровцев, но к вечеру были вынуждены отойти и все двигались к Вязьме, не зная ещё, что город взят немцами…»
  Несмотря на то, что 8-я стрелковая дивизия в боях под Ельней с 4 по 7 октября 1941 года сражаясь всего три дня, она с марша, сдерживала врага, тем самым оказывала помощь обороне Москвы. Официально дивизия была расформирована в ноябре. В вяземских окружениях мало кто выжил. Те, кто остался в живых, называли Вяземский котёл адом на земле. Страшно представить, как приняли гибель за нас наши деды, за нашу мирную жизнь.
   В 1942 году Марии пришло извещение, что её муж Глухов Тимофей Николаевич пропал без вести в октябре 1941 года под Смоленском. После войны Мария одна поднимала сына Павла, работая в колхозе за трудодни. Помощи от государства на пропавшего на фронте мужа Мария не получала, а одной, без поддержки, на чужой стороне нелегко жить. В Петушинском районе Владимирской области у Марии остались родственники: сестра Полина в деревне Таратино, брат Фёдор в городе Костерёво. Они и позвали Марию в 1964 году с сыном вернуться в родные края.
   Мария Константиновна, не имея первое время своего угла, устроилась нянькой с проживанием в семье главврача Николая Ивановича Гусака, работавшего с женой в туберкулезном санатории в селе Андреевском. Бабушка присматривала за тремя детьми и вела домашнее хозяйство.
   Дети полюбили Марию Константиновну, проводя с ней все время, называли её мамой. Особенно привязалась к ней Тамара, младшая дочка Николая Ивановича. Благодарный за воспитание своих детей, Николай Иванович Гусак помог Марии Константиновне купить дом в три окна в деревне Елисейково. Она так и осталась солдаткой, преданной памяти мужа.
   Жила в семье сына Павла и своей невестки Лидии. Вела домашнее хозяйство, растила и поднимала нас с братом Николаем.
   Наша бабушка Мария Константиновна живёт в моей памяти добрым и беззаветным Ангелом. Все они братья и сестры Зайцевы: Константин, Полина, Фёдор, Мария до самой старости не теряли родной ниточки. Их родители Василиса и Константин родом вышли из деревни Неугодово Собинского района Ивановской области (в настоящее время деревня Неугодово входит в Петушинский район).
  Все четыре брата Зайцевых призывались на фронт в годы Великой Отечественной войны.
    Иван, 1908 г.р., в составе 71 сд, 131 сп. пропал без вести в августе 1941 года на Карельском фронте. Информацию о нём я нашла на сайте «Память народа. Герои войны»: Зайцев И.К., д. Неугодово, 15.01.1908 г.р., красноармеец 1-го отдельного горного батальона. Дата пленения: 25.07.1941 г. Умер в плену 3 октября 1942 года в госпитале № 28 от воспаления сердечных органов, Коккола, Финляндия. Первичное место захоронения: Финляндия, Наараярвен. Жена Зайцева Анна Петровна.
  Зайцев Фёдор Константинович, 1910 г.р., призван в июле 1942 года в 4-й отдельный мостовой железнодорожный батальон. Рядовой. Вернулся с войны. Жена Елена Степановна.
Александр, 1913 г.р., проходил срочную службу в пограничных войсках в 92-м пограничном полку (92 ПО), 8 застава на Украинской границе. Кавалерист комендантского взвода. Пропал без вести в сентябре 1941 г. У него осталась жена Галина Павловна, проживала в санатории имени «10-й Октябрь», село Андреевское.
   Константин, 1916 г.р. на военной службе с 1937 года. Участвовал в обороне Москвы, освобождал г. Белгород, дошёл до Германии. Комиссован в Эстонии. Гвардии майор. Жена Евдокия Павловна.
  Все они были порядочными людьми, с врождённой внутренней культурой. Трогательно поддерживали своё родство, нежно любили друг друга, слали открытки к праздникам, посылки. Полина Константиновна пекла чудесные, сдобные пирожки и приносила угощение к Марии. Обращались всегда друг к другу уважительно: «Поля, Маша». Обе сестры отличались чистоплотностью. Диван, принимавший на себя гостей в доме Елисейково, облечен был в белые чехлы с подлокотниками и с вышивками диковинных цветов и оленей. Сундук бабушки вмещал мало вещей, но все они издавали незабвенный запах одеколонов жасмина и ландыша. Может поэтому, мне кажется, что нет лучше этих ароматов детства.
   Самое вкусное лакомство – сваренный на керосинке молочный сахар. Бабушка заворачивала эту застывшую сладость в белоснежную тряпицу и уносила в сундук, а потом специальными щипчиками наделяла нас кусочками светло-коричневого сахара к чаю.
Когда она ещё находилась в силе, ходила пешком в магазин в Ларионово, вместе с необходимыми продуктами каждый раз покупала тоненькие книжечки со стихами Агнии Барто, Владимира Маяковского, Сергея Михалкова и таким образом, прививала мне любовь к книгам.
   Бабушка останется ярким лучиком и первым человеком в становлении меня, как личности.
  Всем моим родным вечная светлая память. Пока жива, буду помнить.
Ольга Шуваева, 2022г.